Философия

Нанюхался феромонов производства моей милой:

Кися-Кися-Кися-Кися...
мурк-мурк-мурк-мурк-мурк-мурк-мурк....
Кися-Кися-Кися-Кися...
мурк-мурк-мурк-мурк-мурк-мурк-мурк....
Кися-Кися-Кися-Кися...
мурк-мурк-мурк-мурк-мурк-мурк-мурк....
Кися-Кися-Кися-Кися...
мурк-мурк-мурк-мурк-мурк-мурк-мурк....



...Как НарКотик...

@настроение: замечательное )

---

Точь-в-точь про мою кисю :)

Не трудно догадаться - ваша половинка это- Рыцарь

Она не похожа на обычных женщин. Она стройна и в хорошей форме, но носит доспех, отличная наездница и даст фуру любому мужчине на турнире. Она всегда держит свое слово и если уж она решила что-то, то добьется своего. И Боже упаси кого-нибудь воришку напасть на нее, отделает так, что тот ели ноги успеет унести. Да, она - рыцарь, но все же женщина. Наверняка, ты уже знаешь как сделать так, что бы она захотела тебе проиграть . Ищи ее тут: http://semperium.ru/?partnerid=6343

Пройти тест

---

Ошибка Будды

Страдание - лишь тень, проходящая мимо.

---

...И что бы я делал без женщин??? )))

И дают, и кормят, и защищают, и заботятся обо мне всячески...
Вот и остаётся только философствовать. )

Благодарен я женщинам весьма и весьма.

---

Кусочек сказки из детства

" – Ну вот. Это то, о чем ты просила, Дану. – сказал за спиной Агаты странный голос – словно во рту говорившего всякий раз сталкивались костяные пластинки. – Преображение окончено. Теперь, – в голосе послышалась горькая усмешка, – я могу называть себя человеком. Или, почти человеком.
– Едва ли это достаточно высокое звание для такого могучего мага, как ты, – со всегдашним своим презрением к роду проклятых хумансов заметила Агата.
– Не звание, а телесная форма, – клацнуло у нее над плечом. – Просто форма, с двумя руками и ногами, – Почему тогда не Дану?
– У меня уши не острые, – совершенно серьезно возразил Хозяин Ливня.
– Ой, держите! Ой, не могу! Но ведь не люди были первыми с двумя руками и ногами, а мы – Древние Расы! Эльфы, гномы, Дану, Вольные... да те же гоблины и орки!
– Гм... ты и вправду так думаешь?
– Конечно! У Дану это знает любой ребенок! Хозяин Ливня как-то странно посмотрел на нее.
– Ну ладно. Мне кажется, в пути нас будет ждать еще один сюрприз…
– Это какой еще сюрприз? – насторожилась Агата.
– Насчет древности, – с самым невинным видом объявил Хозяин Ливня, Агата демонстративно дернула плечами.
– Увидим, – таинственно пообещал он. Путь их длился совсем недолго – однако они уже приближались к сердцу Мельинской Империи. О нет, Хозяин Ливня в нынешнем своем виде не мог мгновенно переноситься на громадные расстояния, что он проделал в прошлый раз вместе с Агатой по дороге в свой восточный замок. Вместо этого приходилось отыскивать древние ворота – круги стоячих камней, зачастую скрытых в густых, непроходимых зарослях, в диких и заброшенных землях. Хозяину Ливня приходилось плести головоломные цепи заклятий, удерживая натянутую сквозь пространство незримую нить, вдоль которой пролегал сейчас их путь. Он поистине был великим магом, и Агата невольно задавала себе вопрос – кем же он был раньше, пока не сделался тем, что он есть теперь: алчным чудовищем, человеко-и душеядцем?
– Скажи мне, куда ты хочешь попасть? – спросил он Агату, когда они только-только оставили позади ворота замка.
Дану задумалась. Конечно, прежде всего надо остановить легионы, но, с другой стороны, они еще будут тащиться до Бросовых земель не одну неделю. Времени много. Она должна успеть.
И она назвала башню Алого Ордена в Хвалине.
Ведь где-то там остался Деревянный Меч, величайшее сокровище, доверенное ей, которое она не уберегла.
Хозяин Ливня только пожал плечами.
– Мне все равно, Я обещал помочь тебе, и я помогу. В человеческом облике он изъяснялся куда более будничным языком, нежели в своем истинном.
– Ну, вот он, твой Хвалин, – сказал Хозяин, устало откидывая капюшон. Голый костистый череп был весь мокрым от проступившего пота. – Подожди идти к воротам – мне надо набросить на тебя иллюзию. Любой маг, конечно же, сразу распознает, но… так хоть нам не придется убивать стражников.
– Я могу, – спокойно сказала Агата. – Чем меньше хумансовых стражников, тем лучше.
– Грррм! – дернулся Хозяин. – Послушай, Дочь Дану... поверь, сейчас тебе не нужна лишняя кровь. Крови будет предостаточно, когда ты станешь прорываться в башню…
Агата шагала по улицам Хвалина с истинно королевским достоинством. Тот, кто многие годы носил рабский ошейник, кто был двуногим скотом и говорящей вещью, поймет ее.
На них обращали внимание. Молодые мастеровые, возчики, торговцы, разносчики и прочий люд – как же, по одежде знатная дама, а идет пешком, не в карете, не в портшезе!
Башню Арка венчал острый сверкающий шпиль, и на нем – флюгер в виде орденского герба. Три переплетенных языка пламени – казалось, ветер только раздувает их неистовую мощь.
Вознесшееся ввысь строение отличалось своеобразной суровой красотой. Мощь Радуги позволяла строить не просто крепости или там башни, где можно отсидеться в случае чего.
– Что делаем дальше, Дану? – спокойно спросил Хозяин Ливня.
– А ты сам?..
– Я сам? Мне в общем-то Радуга безразлична, – последовал ответ. – Они домогались моего Меча, но с таким же успехом может его домогаться пятилетний ребенок. А тебе, я так понимаю, нужен Иммельсторн. Ну что ж... тогда прорываемся внутрь. Только скажи сперва – ты уверена, что Деревянный Меч по-прежнему здесь?
Агата закрыла глаза. «Старая сила Дану, помоги же мне!»
Ей показалось, что башня, покачиваясь, наплывает на нее, а каменные стены становятся прозрачными. Алое сияние разливалось вокруг – отсвет могучей силы Красного Ордена, и на самом верху башни, наверное, в апартаментах Верховного мага, Агата увидела знакомый росчерк холодного зелено-жемчужного пламени.
– Он там, – уверенно сказала она.
– Хорошо. – Хозяин Ливня кивнул. – Я помогу тебе, Дочь Дану, но с тем условием, что ты потом тоже поможешь мне. Есть средство вернуть себе привычный человеческий облик…
Глубоко упрятанные в череп глаза зло сверкнули.
– Это нелегко, но и ты требуешь от меня нелегкой службы. Ну как, ты согласна?
– Что ты такое говоришь?.. – побледнела девушка. – Ведь я еще там сказала…
– Что не желаешь стать такой же, как я? Помню. Но у тебя еще будет шанс изменить свое мнение. – Хозяин Ливня чуть склонил голову набок, презрительно сощурился и вяло махнул рукой.
Осеннее небо над их головами начало стремительно заволакиваться тучами.
– Что ты хочешь сделать?! – не выдержав, завизжала Агата.
– Тебе ведомо мое оружие, – последовал почти что глумливый ответ.
– Не-е-е-е-т! – вырвался у нее отчаянный вопль.
Она повисла на плечах Хозяина – жестких, костистых плечах, словно под тканью плаща не осталось ни грана плоти.
Башня содрогнулась. Кольцо бешено пляшущих туч все расширялось и расширялось…
На самом верху башни, на высоте, возле основания шпиля, внезапно появилась человеческая фигурка в однотонно-алом плаще.
– Спасибо тебе, Агата, – удовлетворенно заметил голос Верховного мага. – Ты исполнила то, о чем мы просили... почти исполнила.
– Что?! – взревел Хозяин, отпрыгивая в сторону.
– Как ты мог попасться на столь простую приманку, Хозяин? – усмехнулись наверху. – Девчонка привела тебя прямо в ловушку... прямо ко всей мощи Арка. На это мы и рассчитывали.
Только теперь Агата сообразила, что площадь перед башней как-то уж больна подозрительно пуста. Ни людей, ни повозок, ничего – голый камень под ногами да наглухо закрытые окна и двери в окрестных домах.
А потом на крышах, в проулках – повсюду вокруг них стали появляться фигуры в красных плащах. Их было много – десятки, если не сотни; здесь сейчас собрался, наверное, весь Орден.
– Ты... ты… – Хозяин обернулся к Агате. Глаза его превратились в два рдеющих угля.
– Нет! – завопила Агата. – Я тебя не предавала! Не предавала! Не…
Сжатая в кулак рука взлетела, готовая ударить. Агата сжалась в комочек, закрывая лицо ладонями, – вся ее храбрость куда-то исчезла, остался лишь животный страх; ноги отнялись, сердце летело куда-то вниз, в бездонную пропасть, и не было ни выхода, ни спасения…
– Не смей обижать нашу верную Дану! – глумливо выкрикнул кто-то. Щеки коснулось быстрое холодное дуновение – словно совсем рядом с лицом пронеслось ледяное лезвие меча.
– Да беги же ты, дуреха! – грянул откуда-то сверху голос Верховного мага. Незримая рука схватила ее за шиворот, весьма нелюбезным рывком поставив на ноги. Не удержавшись, Агата вновь упала, и, похоже, это спасло ей жизнь – невидимая ледяная стрела вновь промчалась совсем рядом.
…Агата судорожно сучила ногами, пытаясь отползти подальше, однако Хозяин Ливня, похоже, забыл о ней – ему противостояли куда более грозные противники.
Вокруг вес стало красным-красно от орденских плащей. Арк бросил в бой все силы. В середине пустой площади, окаймленной кровавым кольцом, неподвижно застыл Хозяин Ливня. Агата помнила его страшную силу, помнила, как Сильвия едва-едва сумела вырвать добычу из когтей нерассуждающего голодного чудовища, каким был тогда Хозяин; неужели Арк всерьез рассчитывает справиться?..
Арк рассчитывал. Над башней набирал силу изумительной красоты радужный вихрь; словно исполинское копье, он целился прямо в сердце стягивающихся над Хвалином туч. Маги в алых плащах, похоже, совместно творили какое-то заклинание; творил нечто и Хозяин; вспомнив, на что он способен, Агата нашла в себе силы подняться. Не в силах повернуться, она пятилась и пятилась, пока не уперлась спиной в какой-то забор.
В этот миг маги атаковали. Наверное, они опередили Хозяина лишь на краткий миг – однако в магических войнах, как и в обыкновенных, зачастую верх берет именно тот, кто нанес первый удар.
Над площадью прямо из воздуха сгустилась исполинская сеть, сотканная из мириад огненных нитей. Алый Орден не мудрствовал лукаво – заклятья, основанные на силе пламени, удавались им лучше всего. Сеть перечеркнула небо, зависла на миг, а потом стремительно рухнула.
И тотчас же с пронзительным, режущим слух визгом радужное копье оторвалось от шпиля башни, рванувшись прямо ввысь.
Настоящим, живым огнем вспыхнул герб ордена на самом острие шпиля.
Хозяин Ливня закричал. Ничего человеческого в этом крике уже не оставалось. В нем звучали слова давным-давно уничтоженного языка, потому что сами эти звуки казались оскорблением мировой гармонии. В боевом кличе Хозяина – неведомого существа, неведомо как возникшего и неведомо к чему стремившегося, – слышалась такая ненависть, что Агата даже зажмурилась – крик резал глаза, словно напоенный кислотным ядом ветер.
В руке Хозяина возник, плавно соткавшись из бесформенного облачного обрывка, длинный черный клинок. Острие уставилось в зенит, и, теперь уже шепотом, но таким, что слышала вся площадь и, наверное, слышал весь замерший от ужаса Хвалин, Хозяин произнес слово Силы.
Прямо вверх прянула черная молния. Из обхвативших радужное копье своими плотными боками туч вниз устремились первые ядовитые капли.
Над Хвалином начинался Смертный Ливень. Сеть громко затрещала. Черный пар брызнул во все стороны, алые ячейки горели, горело само слагавшее их пламя, в свою очередь, распадаясь и обращаясь в ничто. С боков им на смену рвались новые и новые сплетения алых нитей, спеша залатать прореху; но и сила Хозяина не уступала, вверх рвались стрелы темного пламени, мощь Арка не могла погасить этот костер; в небе радужное копье пробило слой туч навылет, появилось смутное серое пятно, воздух внезапно замутился, Агате показалось, будто мириады мириад рук старательно ловят мчащиеся к земле капли Ливня, однако, конечно же, никакая сила остановить это бедствие не могла.
Все, что оставалось Дану, – это мотнуться под защиту какого-то каменного сарая, иных в Хвалине и не строили.
Ни один из магов не сдвинулся с места, и невольно Агата воздала должное мужеству врага. Магов можно было назвать подлецами, но трусами они явно не были.
Ни та, ни другая сторона даже и не помышляла о переговорах. Бой шел на уничтожение. Никаких компромиссов и перемирий. Очевидно, счеты были и в самом деле велики – возможно, так велики, что даже счет Агаты показался бы перед ними жалкой детской обидой, что бесследно пройдет самое большее через четверть часа.
И все-таки они боялись и смерти, и боли. Агата никогда не думала, что сможет пережить то, что увидели ее глаза и услыхали се уши. Многоголосый вопль, вопль ужаса и отчаяния, вопль корчащейся человеческой плоти, вопль десятков и сотен жертв; кто-то начал метаться по крышам, в припадке безумия срывая с себя одежду, кто-то кубарем катился вниз, в эти последние мгновения надеясь отыскать укрытие; однако большинство чародеев остались стоять, не разрывая круга и не ослабляя мощи нацеленного на врага заклятья.
На мостовую перед Агатой упали первые дымящиеся капли.
Однако в небесах мощь Арка явно брала верх. Радужное копье разделилось на тысячи мелких стрел, пронзавших черные косматые клубы, и капли падали медленно, неуверенно, редко, словно сила Ливня готова была вот-вот иссякнуть…
Прореха в сети сузилась до размера человеческой головы.
И тогда Хозяин вновь закричал. Это была уже не ярость, это был тяжкий стон попавшего в ловушку и смертельно раненного зверя.
– Будь ты проклята! – услыхала обмершая Агата.
А в следующий миг черный меч вспыхнул весь сразу, от эфеса до острия; Хозяин направил свой удар не в магов, не в сеть, что стремительно опускалась, почти что падала, ему на плечи; он направил его в основание башни Арка.
Никогда еще Хвалин не слышал такого безумного грохота. Казалось, сотни тысяч подземных демонов рванулись на волю из своих убежищ, ломая на своем пути даже крепчайшие кости земли. Воздух прорезал невыносимый, на самом пороге человеческого слуха, полувизг-полускрежет – словно железом вели по тонкому стеклу. Подножие башни окуталось дымом; то и дело в клубах мелькали гротескные, искаженные физиономии каких-то чудищ; физиономии гримасничали, кривились и дергались, составляясь на несколько мгновений и тотчас же исчезая.
Сперва Агате показалось, что с башней ничего не случилось и Хозяин лишь зря потратил силы. Но потом... потом башня внезапно приподнялась, словно пытаясь оторваться от косных фундаментов и рвануться в небо, по серому камню стен зазмеились черные трещины, шпиль переломился у самого основания, и гордый герб из огненного авальонна грянул вниз, вдребезги разбившись о камни брусчатки.
А в следующее мгновение башня рухнула бесформенной грудой битого камня, крошева стен и обломков балок, месива утвари и обстановки – страшный пирог, щедро пропитанный алой начинкой.
Агата скорчилась под каменным навесом, прижимая ладони к ушам. После такого удара, казалось ей, разве что-то еще может оставаться в живых?..
Однако большинство магов Арка были живы, жив и сам Хозяин Ливня; борьба не прекращалась, алая сеть стремительно стягивалась в глухой темно-красный кокон, внутри которого все еще стояла высокая фигура с черным мечом в гордо поднятой руке.
Капли Смертного Ливня уже не падали. Сила его Хозяина иссякала. Он обрушил и обратил во прах башню врагов, но сколько их еще стояло на крышах домов, окружающих площадь! А сеть стала уже слишком частой и слишком тугой, чтобы разорвать ее, – оставалась только бросить оружие и отдаться в руки торжествующим победителям, утешая себя тем, что с собой ты уносишь целое сонмище врагов. Он захохотал.
– Выпью, выпью, выпью… – Плечи Хозяина стремительно раздавались вширь, он рос, утрачивая человеческий облик; с черепа слезла кожа, из-под нее показалось изъеденное ржавчиной железо старого шлема; то же самое – и с плечами, и с руками; монстр возвращался к жизни, потому что лишь в таком виде Хозяин мог еще продолжать борьбу.
Голоса магов Арка теперь молчали. Над руинами башни, казалось Агате, еще трепещет слабое алое зарево, словно последний, прощальный салют; магия этого места была сильна, очень сильна, однако башня стояла на чужих фундаментах, возведенных руками Дочеловеческой Расы, задолго до рокового Исхода и битвы на Берегу Черепов. Сейчас Агата, дальний потомок древних строителей, чувствовала и магию, и…
…И холодный зелено-жемчужный блеск зачарованного клинка, клинка, что когда-то (казалось, что давным-давно!) сам лег в руки презренной рабыни-данки в остатках Друнга, великого оплота некогда великого народа…
Иммельсторн был здесь! Он звал ее, он чувствовал се, он посылал к ней весть сквозь завалы битого камня!..
В те мгновения она забыла обо всем. О еще срывающихся с неба, из побежденных туч, отдельных каплях Смертного Ливня, каждая из которых тем не менее означала гибель, о магах, густо стоящих на окрестных крышах, и даже о самом Хозяине Ливня.
Она просто вскочила и, не помня себя, ринулась через площадь к развалинам.
– Ар-р-р-гх! – донеслось откуда-то справа. Она не повернула головы. Ей казалось, что в огненном сиянии над развалинами ей по-прежнему виден отсвет Меча... и она бежала, бежала, не чуя под собой ног, не видя ничего, кроме этого отсвета.
Алая сеть пала на нее, но Агата даже не заметила этого. Красный блеск в глазах – ну и что?..
Она не слышала изумленных криков собранных вокруг чародеев.
Однако они допустили ошибку, распределив внимание и соответственно разделив силы. Часть их перенацелилась на Агату. Хозяин Ливня неожиданно расправил плечи. Опутавшие его красные нити громко затрещали, словно обычные путы, разрываемыми могучим движением.
Он крутнулся вокруг себя, целясь мечом в заполненные волшебниками крыши домов. Поток черных молний вновь рванулся с вытянутого клинка, но на сей раз сталь меча вспыхнула. Лезвие таяло словно свечка; черные капли покатились вниз, и Хозяин Ливня взвыл от непереносимой боли, когда они коснулись железа его лат.
Однако же он не опустил оружия.
Первый дом взорвался изнутри, из окон ринулись потоки коричневого дыма, скрученные в тугие спирали. Крыша просела вниз, черепица и стропила полетели в разные стороны, а убийственный поток молний уже разносил на части следующий дом, за ним еще и еще…
Разумеется, Хозяину Ливня не было никакого дела до несчастных и ни в чем не повинных обитателей, что гибли сейчас под обломками. Он убивал магов, щедро тратя на это последние мгновения жизни.
Потому что за его спиной готовился последний удар.
Маги горохом посыпались вниз, но черные молнии были быстрее. Площадь окружало кольцо развалин, а молнии рвались все дальше и дальше, настигая ускользающие жертвы…
Никто сперва не обратил внимания на странную процессию служителей Спасителя, священников в белых одеждах; они шли, распевая какие-то свои гимны, точно одурманенные, неся перед собой иконы и священные изображения; ни один из них не дрогнул и не повернул назад при виде творящегося на площади ада. Агата тем временем успела добежать до развалин. Башня осела, расплескалась каменными брызгами; в щелях темно блестела кровь. Мелькали какие-то изломанные вещи, бросился в глаза смятый серебряный кубок, вынесенный на поверхность каменной волной; дальше, дальше – Агата прыгала по камням, забыв обо всем; и она не видела, как Хозяин Ливня обернулся к сгрудившимся вокруг своих икон служителям Спасителя, как его меч рвал остатки алой сети, он уже почти освободился, еще немного – и спадут последние петли, однако голоса людей в белых рясах вдруг взлетели высоко-высоко, затрепетали в священном экстазе, и перед их рядами внезапно сгустился призрак – призрак их товарища, такого же священника, в перепачканной кровью и болотной грязью рясе, с глубокими, сквозными ранами от когда-то вбитых в тело кольев.
Тави узнала бы этого священника в один миг. Призрак легкой дымкой заструился вперед; черные молнии рванулись ему навстречу, пронзили насквозь, не причинив тем не менее никакого вреда; темное пламя охватило сгрудившихся в кучу людей в белых рясах, раздались ужасные крики, несколько человек метнулись в разные стороны, падая и корчась; остальные упрямо стояли, продолжая что-то распевать.
Однако ни один даже самый крошечный язычок черного огня не дерзнул коснуться простой размалеванной доски, что они несли. Пламя трусливо отпрянуло от иконы, словно поджавшая хвост дворняга перед львом.
Но ничего этого Агата уже не видела. Не видела и того, как призрак окровавленного священника со всего размаху налетел на Хозяина Ливня, не слышала запоздалого изумленного хрипа, что вырвался из груди Хозяина, не видела, как треснуло и осыпалось на камни ржавое железо пустых доспехов, как мука на призрачном лице священника сменилась выражением непредставимого, неописуемого на языке Смертных или Бессмертных блаженства, и не видела, как с легким, скорбным шорохом, словно от погребального савана, грозный, отомстивший за своих братьев призрак расплылся легким паром, навсегда перестав существовать.
Агата не видела ничего этого. Потому что баюкала на руках точно ребенка вновь обретенный Иммельсторн."
(с) Ник Перумов "Алмазный меч. Деревянный меч. Т.2"

@настроение: хорошее )

---

Сегодня я проснулся с пониманием того, что зря я тогда не остался в монастыре, как хотел изначально. Всё было бы намного лучше...

---

Кожа на руках заживает.

ВСЁ ПОНЯТНО. АЛЛЕРГИЯ НА ЧАЙ.

---

Вино, красная икра и USB-тапочки...

---

ВИА Гра - Анти-гейша

Диалектика, блин

---

В танке

Всю свою жизнь я воюю с собственными ошибками. Возможно, я знаю об ошибках больше, чем кто-либо из живущих под солнцем.

Ошибка и грех для меня - тождественны. Я понимаю различие, но грех без ошибки не бывает, как и ошибка без греха.

Например, убийство само по себе лишено смысла, это ошибка. Человеку свойственно стремление к благу, это его естество, и он не может окончательно выйти за его пределы, делать совершенно неестественное для себя. Потому у всякого убийства есть мотив, например, - взять имущество убитого. Или убийство ради того, чтобы понять, зачем оно сделано: здесь мотивом оказывается желание приобрести знание, которое также является некоторым благом.

Если человек делает ошибку, то лишь для того, чтобы, опосредованно, приобрести некоторое благо. Благом может являться нечто материальное, или знание, или чувство, например, удовлетворённое желание мести.

Я не могу избавиться от ошибок. Бывает, решая уравнение, я допускаю ошибки, хотя не хочу этого и искренне желаю решить его правильно. Мотивом для такой ошибки может быть что угодно, например, просто желание отвлечься и заварить себе чаю. Но я положил сначала решить уравнение правильно, а потом отвлечься и заварить чаю; и всё же допустил ошибку против своей воли. Так я нашёл, что во мне действует иная воля, которая заставляет меня ошибаться, и эта воля несравнимо сильнее моей.

Я научился чувствовать действие этой воли в себе и в других людях, научился чувствовать ошибки. Применяя разум к этому чувству, можно их выделять явно, обличать. Осознав эту волю, тем самым отстраняюсь от неё, а потому успех этого мероприятия по обличению ошибки зависит только от силы моего ума.

И всё же, хоть эта воля, заставляющая меня ошибаться, несравнимо сильнее моей, я иногда ошибок не допускаю. Потому у меня есть основания считать, что во мне действует ещё и третья воля, которая не отдаёт меня полностью во власть воли, заставляющей делать ошибки.

Таким образом, ошибка и грех оказываются не присущими человеку, а привнесёнными; человек же - раб своих грехов и ошибок. А что привнесено, то может быть и удалено.

Решение возможно только одно: полностью предать себя той третьей воле, которая не отдаёт меня полностью во власть греха и ошибок. Отчасти это решение осуществляется, когда я, руководствуясь соответсвующим чувством, обличаю ошибку, но лишь отчасти.

@настроение: в танке

---

Сегодня я проснулся в бешенстве. Я осознал, что все мои силы уходят на то, чтобы поддерживать чистоту и порядок в собственных мозгах. Я не дам больше никому терзать мой несчастный ум. Хватит.

Я в танке.

* * *

Вчера имел неосторожность похвалить девицу из фильма в сцене соблазнения мужчины: дескать, класс. Милая тут же закатила скандал:
...
- Так я ж вообще из дому не выхожу.
- А тебе и не надо! Они сами к тебе приходят! (девицы)

---

За кого они меня принимают? За очередного лОха??? Неужели я так похож на идиота?
Диагноз поставить не могут, а хотят, чтобы я купил лекарств и лёг в больницу, чтобы ещё в больничную кассу платил за то, что мне уделяют внимание.

Ну не бред, а? *сплюнул*

Ненавижу.

@настроение: пиво

---

Да благословится имя той бабушки-еврейки, которая, проходя мимо, сказала слово, и научила меня распознавать истину, и да простятся ей все грехи её, потому что не зря она жизнь прожила и сотворила угодное Господу.

---

Быт.3:17-19

"Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от древа, о котором Я заповедал тебе, сказав: "не ешь от него", проклята земля за тебя; со скорбию будешь питаться от неё во все дни жизни твоей. Терние и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою. В поте лица будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься."

* * *

Вот зерно и корень моих мучений.

Каков же выход: раскаяться и не познавать добро и зло? Значит ли это, что не следует искать смысла во зле, потому что его там нет; и не следует познавать добро, насколько оно хорошо, и чем одно добро лучше другого, потому что в этом нет смысла; а следует просто приобретать его?

Таков ли выход, или это очередной мираж избавления в моём уме?

@настроение: размышления

---

Итак, скажи, кто твой друг и я скажу, кто ты... Настоящий друг...

И даже не потому, что Вы так в нём нуждаетесь, а просто потому, что Вы этого действительно достойны... По результатам теста о таком товарище, как Вы, мечтает каждый... Так не разменивайтесь по мелочам...

Пройти тест

@настроение: ирония

---

Тест завершен, и я попробую рассказать, кого тебе следует остерегаться. Она шествует по городу, запахнувшись в свое жемчужно-серое пальто.

Ее ладони, такие маленькие и изящные обыкновенно прячутся в карманах. Лицо словно патиной покрыто сетью мелких морщин, которые исчезают ночью и проступают днем. У нее седые волосы и бесцветные глаза, всегда полные слез. Чаще всего она приходит, когда на землю ложится туман. Приходит от реки, оттуда где волны сражаются со старыми опорами моста. Когда-нибудь она может придти за тобой.Когда? Когда ты почувствуешь, что мир начинает блекнуть. Не думаю, что твоя жизнь постоянно отличается изысканно-яркими красками. Тревога и грусть – твои частые спутники. Иногда давление этого мира становится слишком сильным – прошлое, будущее, произошедшее, непроизошедшее – все сбивается в один тесный, неприятный ком, который можно загнать на периферию сознания, но от которого невозможно полностью избавиться. Думаю, тебе часто приходится анализировать свои действия, поступки, мысли, иногда в ущерб самим действиям. И иногда ты почти ненавидишь себя за это. Но твоя наблюдательность поможет тебе понять, что демон заинтересовался тобой. Потому что если не смотря на твои попытки упорядочить реальность хотя бы вокруг себя, мир блекнет и тает в тумане, значит что-то здесь не так. Что нужно демону от тебя? Что бы ты заблудился, и никогда не смог найти дорогу домой. Что бы будущее стало прошлым, а прошлое – настоящим. И тогда твой дух, запертый в единственном мгновении Вселенной застынет, словно капелька воды на морозе. После чего демон отнесет его в свои чертоги и положит под стекло.

Пройти тест

---

Итак... Похоже, что вы отлично устроитесь в постапокалиптическом мире

У вас есть все задатки для выживания в суровом мире, где правят оружие, жестокость и хитрость. Вы знаете на что стоит рассчитывать в той или иной ситуации, умеете выживать даже в самых опасных условиях. Возможно, вам стоит иногда проявлять меньше осторожности, так ваша жизнь станет значительно ярче.

Пройти тест

---

Чуть БТРом не переехало

---

Величайшим указом Темного Владыки Вы назначены... Канцлером Сомали

В стране царит Хаос, а Вы ответственны за это. Вы разжигаете и гасите войны не только в Сомали, но и на всей территории Африки, но правите Вы именно отсюда. Каждый день Ваши подчиненные возводят Вам новый прекрасный дворец, и каждый день Вы его рушите, ведь для вашего взора нет ничего прекрасней руин. О Вашем ужасном характере слагают легенды, но работать на Вас считается большой честью, ведь Вы - настоящий профессионал своего дела. Вы, Мастер Разрушения, Верховный Демон Хаоса.

Пройти тест

@настроение: гы гы

---

У вас набрано... 30 очков

26-30 очков:
У вас отлично развито логическое мышление. Если вы и делаете ошибки в рассуждениях, то в основном по случайности или от усталости, но не из-за неумения. Тем не менее, помните, что все хорошее всегда можно улучшить - если, конечно, оно вам надо.